 |
В Москве открылся новый книжный магазин – «Циолковский». Его девиз – «Читать. Думать. Действовать». |
 |
Google не сможет создать крупнейшую в мире цифровую библиотеку. |
Жизненный путь Валерьяна Пидмогильного |
10-02-2023 |
Еще один роман - «Небольшая драма» - В. Шдмогильний напечатал в журнале «Жизнь и революция» (1930 .- № 3-в). Произведение это, переизданный за рубежом, менее совершенный (здесь злоупотребления технической информацией). Он несколько перекликается с другим «проклятым» в те времена, талантливым романом «Движущие силы» Михаила Ивченко, а также «Сентиментальная история» Николая Хвылевого. В общем, здесь сохранены структуру винниченковский любовного романа. Наиболее, так сказать, Винниченко ский здесь образ Левы Роттера, с его безнадежной, платонической любовью к Марте. Сама Марта на первый взгляд также похожа на винниченковский героинь. Итак, "Небольшая драма" побуждает нас искать литературные параллели, то есть это произведение, так сказать, наиболее литературницьхий.
Но только внешне. Глубже вчитавшись в роман, нельзя не отметить его интеллектуальной силы. Как и в «Остап Шаптала», писатель прибегает к героям-скмволив крайней мере таковыми в Марта и Юрий Славенко. Марта - девушка чистая и глубокая, с идеалами и бессознательным стремлением к духовности Юрий Славенко - герой «механизированный», не человек, а робот, запрограммированный на определенные действия, поступки или даже мысли, - продукт пресловутой индустриализации, будто персонаж научно-фантастического или офщийяо -производственного произведения. Разница однако та, что В. Шдмогильний вполне осознает «робленисть» героя, его искусственность, т.е. создает его же задан, тогда как авторы производственных (или кауково-фанта-стячних) произведений видели такого героя в идеальном строе. Марта же - это символ самой жизни, земли-девы, можно было бы сказать, и Украина. Трагизм ситуации в том, что судьба награждает любовью идеализированного Леву, люмпен-интеллигента, а беспощадно-механистического Славенка (как и в романтической литературе, выбор фамилии здесь имел значение, поскольку речь идет о славленого в то время механизированного героя); образно говоря , выбирает не демократию, а индустриальный деспотизм. Не потому Лева напоминает винни-ченкивських героев, революционеры того времени были еще демократами, Славенко же - продукт железного века.
Роман, конечно, в романом, все его коллизии - это ход любовной истории, но помимо того проступал глубокая тревога автора за судьбу своей земли и человеческого начала в ней. Брак между Славенка и Мартой невозможен: Славенко отрекается Марты, что ставит ее на грань гибели. Она, такая, как есть, в этом механизированном мире не нужна. Но жизнь - это не Славенко, а Марте. Хотя девушку и перемололи безжалостные будни, она остается жить. Но не в действительности, а во сне. Поэтому конечная сцена романа - не смерть, а Мартин сон. Поэтому-то заключительный епиаод так созвучный с первым философским трактатом «ТИ, что проснутся, увидят славу его» Григория Сковороды: «Весь мир спит ... Но еще не так спит, как о праведниках сказали: «Когда упадет, не разобьется ...*. Спит глабоко, протянувшись, будто поражен. А наставники, которые пасут Израиль, не только не будят, но еще и приглаживают: «Спи, не бойся! Место хорошее, чего остерегаться? »Говорят, мир - и нет мира». Сравним эти слова с концовкой «небольшой драмы»: «Прикрытая до плеч пальто, девушка спала глубоким, незыблемым сном, сном большой и совершенной стомы ... Она спала! Всем телом, всем сердцем она погрузилась в этот могучий покой, что из глубины боли подносил ее навстречу новому солнцу, поднимется завтра над землей ».
В. Шдмогильний - моралист и в «Повести без названия» - последнем своем произведении, что к нам пришел. К сожалению, повесть имел досадную купюру в предисловии, собственно, в обращении к читателю, а это должен быть ключ к ее прочтению. Но сам текст сохранился полностью и здесь сомнений нет: перед нами один из самых блестящих и самых серьезных произведений не только В. Шдмогильного, но и всей тогдашней украинской литературы. Так, перед нами снова будто моралистический трактат, одетый в художественную форму, своеобразная само-дяскусия, вновь заставляет вспомнить Григория Сковороду, хотя и здесь он ни разу не называется. От Г. Сковороды В. Шдмогильний взял не только прием самодискусии (все философские диалоги мыслителя - это самодискусия), но и прием моралистического монолога («Декларация резонера»), даже саму структуру повести выдержан в стилистике притчи с ее обязательным символизмом и поэтикой абсурда, которую мы прослеживаем не только в экзистенциалистов (кстати, повесть вполне экзистенциалистской), но и у того же Г. Сковороды. У Г. Сковороды герой приходит в сад и ловит птицу, которую никогда не поймал.
Жизнь и творчество Анатолия Шияна Жизнь и творчество Ивана Микитенко Поэзия Владимира Сосюры Жизнь и творчество Ивана Нечуя-Левицкого Жизнь и творчество Валерий ШевчукДобавить комментарий: