 |
В Москве открылся новый книжный магазин – «Циолковский». Его девиз – «Читать. Думать. Действовать». |
 |
Google не сможет создать крупнейшую в мире цифровую библиотеку. |
Василь Земляк |
24-01-2023 |
«Зеленые Мельницы» доказывали сюжет этого романа во время войны. Задуманные были и вынашивались «Веселые Боковеньки», третья часть произведения, который должен развернуться в эпопею. Но полностью осуществить задуманное Земляку не суждено ... Содержание «Лебединая стая» и «Зеленых Млинов», казалось бы, совсем нетрудно определить, приняв во внимание зовнишньоподиеве начало дилогии. Это, прежде всего, воплощенная в образе села Вавилон история украинского Побужье, начиная с послереволюционных событий, когда возникали коммуны и шла смертельная «классовая» борьба, и кончая освобождением края весной 1944-го от фашистских оккупантов. Элементы условности, фантастики, гротеска помогают читателю замечать в истории и историях вавилонских не только прямое, но и дополнительное, второе значение, ассоциируется не просто с идеей, а с ее философичностью. Не случайно почти все, что происходит в Вавилоне или вблизи него, находит соответствующий комментарий в устах доморощенного, «самодеятельного» философа Льва Храброго. В этом произведении проблема рассказчика вообще относится к особо сложных и значимых, поскольку речь идет не о стиле, не так о точке зрения, как об оценочной позицию - героев, автора, читателя. Однако события, изображенные в романе-дилогии, без всякой двусмысленности адресованы в жизнь, в реальность с конкретным соревнованием сил, социально, исторически порожденных. В «Лебединая стая» это - бедняки, которых объединяют в коммуну, а с другой стороны, на другом полюсе - богачи, бывшие владельцы - Бубели, Гуси, Раденьки т.д. Пожалуй, только Явтушок Голый стоит посредине, колеблясь, перебегая из лагеря в лагерь зависимости от политической погоды. Правда, некоторое время пытается остаться не то чтобы «над», а «возле» поединка и «философ» Левко Храбрый. Одна из самых примечательных признаков произведения - богатство и выразительность социально-психологического типажа героев, которые действительно достигают уровня типов, разнообразие живых, выпуклых, тонко вычерчено характеров. Максим Тесля и Клим Синица, «поэт-сыродел» Володя Яворский и Лель Лелькович, Орфей Кожушный и его (и, собственно, не его) Мальва, братья Соколюк и Харитон Гапочка, Явтушкова Фрося и Паня Ластовенко, даже совсем эпизодические персонажи, как вот Тихон и Одарка, любившие обедать по соседям надурняка, - каждый встает перед нашим взором как живой, думает, говорит и действует по-своему, по велению только ему присущей «природы».
Евгений Фомин как детский писатель Поэтесса Леся Храплива Анатолий Давыдов Поэт-лирик Александр. Олесь Карпенко-КарыйДобавить комментарий: